Но мифология оказывается гораздо более оптимистичной и конкретной. Прежде всего, практически все мифы по данной теме утверждают, что письменность людям дали боги: древним египтянам – Тот, шумерам – Энки, центральноамериканцам – великий бог-цивилизатор, который фигурирует под разными именами у разных народов (Кецалькоатль, Ицамна, Кукулькан, Кукумаку)... Даже утерявшие искусство письма инки в своих преданиях упоминали главного бога Виракочу в роли того, кто обучал их этому искусству. Отсюда, кстати, вытекает и повсеместное отношение к письменности как к чему-то священному... У майя шрифт, служивший для обращения к божеству, сам по себе уже считался свя­щенным. Так что письменность была дана людям, прежде всего, для того, чтобы они могли общаться с богами! Причем, мифы и предания конкретизируют дату данного события: получается, что шумеры относили возникновение письменности ориентировочно к XI-IX тысячелетиям до н.э. Но нельзя сбрасывать со счетов и гипотезу практически одновре­менного перехода людей к земледелию и скотоводству со всеми основными чертами цивили­зации во всех регионах (где это произошло) под внешним влиянием богов (в академической науке – «неолитическая революция», в мифологии – «Золотой век», канувший в Лету, после чего люди в разных регионах планеты перестали понимать друг друга, т.е. некие события прервали идиллию расцвета).  

   Уж не упадок ли в организации социального взаимодействия, координации деятель­нос­ти отражен в утрате коммуникативной функции языка? Ведь качество языкового об­мена тем хуже, чем сильнее диалектный шквал (а современная «профессиональная речь»?). Поэтому причины доступности знания письменности и ее распространенности лежат вовсе не в ее форме, их надо искать совсем в иной области... Как и причины смены самой формы письма... И очень многое указывает на то, что далеко не последнюю роль здесь играют субъективные факторы. Например, правитель Any Капак основал в Куско «универ­ситет», но другой правитель уничтожил письменность, запретил календарь из-за вспыхнувшего мора (ему оракул посоветовал запретить по всей стране письменность как форму защиты от этого зла). Но не скрыта ли здесь борьба между двумя кланами жрецов? Выходит, победили реакционеры? Ведь только храм Солнца и сказочный сад около него с удивительными деревьями, цветами, травой, сделанными из золота и серебра, и покои правителя – свидетельство бывшей высокой культуры… (трудно не увидеть в этом наси­лии аналогии самоутверждения диктатур в эпоху гитлеризма-сталинизма в качестве провод­ника небесной воли на земле). Вся история последующего древнего хаоса описывается процессом «трех миграционных волн» – полным переоформлением остаточных культурных явлений с традициями раннего земледелия и образованием новых комплексов, так что в период с середины V до рубежа ІІІ-ІV тысячелетий развитая сельскохозяйственная цивилизация просто уничтожается не только по своему укладу, но и по доминирующей идеологии, когда буквально из ничего возникают мощнейшие цивилизации Древнего Египта и Междуречья; обе – с полностью сформировавшейся развитой структурой экономики и общественного устройства. Это, возможно, следствие в том числе и «периода хаоса», за которым скрываются некие драматические события в истории этой цивилизации, утаившие от наших глаз более ранний период данного региона (по крайней мере пока) непроницаемым покрывалом. Кстати, в библиотеке Ашшурбанипала в Ниневии был найден поврежденный текст части версии легенды о Вавилонской башне, согласно которой люди были только орудием в борьбе богов за власть: некий бог вынашивал в сердце «думы недобрые, против Отца Богов (Энлиля)», а, чтобы исполнить свой коварный замысел, «совратил вавилонян на грех», убедив их «великое и малое смешать на холме». Как вам такой поворот событий? Данная версия мифа о Вавилонской башне переносит акценты с неких прегрешений людей на «внутренние разборки» самих богов… Преодоление региональ­ной ограниченности получим и при соотнесении событий упомянутого уже масштабного периода хаоса с «войной богов», мифы о которой существуют от Индийского океана до побережья Балтики. Более того, если вспомнить о наличии соответствующего пласта американских мифов о войне между богами (Кецалькоатлем и Уицилопочтли), то региональ­ная ограниченность мифа о Вавилонской башне преодолевается полностью: последствия событий сказались на всем человечестве...

     За борьбой «добра» со «злом» стояли, прежде всего, глубочайшие мировоззренческие (а, следовательно, и идеологические) разногласия. И это была не просто борьба за власть, а жесточайшая «гражданская война» представителей двух антагонистических идеологий за господство, война на истребление противной стороны. Со ставками на познании (по сегодняшним меркам – на интеллектуальном или научном исследовании) и на вере. Результат в общем-то известен: победили те, кто ставил на веру. Естественно, что победитель именно себя объявил «добром», а побежденного «злом». Вряд ли он поступил бы иначе... В результате в мифологии и сложилась парадоксальная, на первый взгляд, ситуация: «злые боги и Змии» дают людям знание, а «добрые» призывают людей к слепой вере. Недаром даже в том же Ветхом Завете «первородный грех» человека сводится к нарушению запрета «доброго» бога и вкушению плодов «древа познания», на что Адама и Еву толкает «злой Змий»... На деле же более внимательный взгляд способен выявить в этом клубке противоречий довольно ярко выраженную хронологическую последователь­ность двух вполне самостоятельных пластов: дары богов-цивилизаторов (они помогают человечеству преодолеть последствия потопа, обучают ремеслам и дают основные знания); акцент на предназначении людей служить законам Неба. Причем, письменность оказывается ключом к знаниям самих богов (своего рода «прогрессорская деятельность», хорошо описанная Стругацкими). Но стремление людей приобрести «знание богов», подняться до уровня богов, сравняться с ними и т.п. в глазах «второй когорты» богов представляется как покушение на их монополию, на их власть над людьми. Так чем же это может называться на их языке как не «прегрешением» и «гордыней», на что открыто указано в мифе о Вавилонской башне? Насколько ни был бы неожиданным такой вывод, но именно в этом, мне кажется, надо видеть причину перехода и последствия смены базового принципа письменности. Ведь с введением фонетической основы система «язык-письмен­ность» приобретает, говоря техническим языком, положительную обратную связь. Как следует из законов теории систем, процесс изменения данной сферы приобретает самоуско­рение, будоража процесс увеличения различий между разными языками. Согласно лингвистическому принципу относительности каждый язык содержит определенный взгляд на мир, который не только влияет на наблюдения говорящего, но и определяет его познавательные возможности вообще, например, структуру его науки. Поэтому боги-победители не только лишают людей возможности к совместным действиям (в которых видят угрозу для себя) в конкретный момент времени, но и обеспе­чивают себе определенные гарантии по предотвращению факта таких скоординированных действий в обозримом будущем.

    Умножение человеческих родов и осваивание житейского пространства генеалоги­чес­кими линиями все более разводят мосты между ветвями рода. Но внутреннее и в силу этого необратимое, непререкаемое разделение народов не может быть проведено ни чисто внешними, ни чисто природными событиями. Должны быть внутренние, возникающие в самом гомогенном человечестве причины, чтобы человечество распалось, чтобы оно начало разлагаться на неоднородные, исключающие друг друга части... А так как ни одно из внешних различий не разделяет народы так, как язык, то стал действовать духовный кризис внутри человечества. К примеру, для Моисея возникновение народов – это несчастье, бедствие и даже кара. Так что это событие означает нечто такое, что не происходит само собой, без причины, оно не постижимо для человечества, затронутого им. Так создаются благодатные условия для господства принципа «разделяй и властвуй» (а что еще нужно богам, стремящимся именно к власти над людьми, а не к партнерству?). Любо­пытно, что даже библейский вариант мифа сохранил отголоски стремления человечества воспротивиться такому ходу событий и сохранить свою прежнюю целост­ность: люди намерены «сделать себе имя» (прославиться). Но они еще только жаждут обрести «имя», обособиться, удерживаясь в целости как индивид и как масса – народ. Следовательно, слова «сделаем себе имя» значат «станем народом»; они называют и причину: дабы не рассеяться по всей земле. И с первым укрепленным городом начинается процесс обособления: Вавилонская башня, которая должна была предотвратить окончательное рассеяние, становится началом разделения народов и поводом к нему. А для богов-победителей немаловажно и то, что по ходу изменения языков люди отдаляются не только друг от друга, но и от языка богов!.. А вместе с этим утрачиваются и знания, ранее переданные людям богами-цивилизаторами. Так что перед ними – только школа познания добра и зла… Здесь показательны свойства аймарского языка, который не только очень древний, но и «придуманный» (сознательно и искусно сконструирован), имеет настолько жесткую структуру синтаксиса и настолько однозначен, что легко может быть преобразован в компьютерный алгоритм для машинного перевода.

    И еще: могла ли вообще пиктографо-иероглифическая письменность, которая фигурирует в роли «единой письменности человечества», быть письменностью самих богов?.. Не просто письменностью, которую они дали людям, придумав для них специально, а письменностью, которой они пользовались сами между собой и с помощью которой фиксировали достижения собственного познания мира. Может ли «примитивная» (как ее представляет официальная история) пиктографо-ироглифическая письменность быть атрибутом высокоразвитой цивилизации?.. А почему бы и нет?.. Ведь по одной из версий китайских мифов о происхождении письменности, Фу Си сотворил письменные знаки по образу необыкновенных рисунков и начертаний, которые он увидел однажды на спине крылатого дракона... И некоторые оптимистически настроенные исследователи видят в драконах древности именно инопланетные летательные аппараты. Косвенно данная тема пересекается с одним наблюдением, которое мелькает то тут, то там среди исследова­телей НЛО. Имеется в виду то, что НЛО демонстрируют явную тягу к пиктограммам и иероглифам. Скажем, сомнительные обломки розуэльского НЛО содержат значки именно пиктографо-иероглифического (а не алфавитного!) характера. Также среди очевидцев, утверждающих, что они видели НЛО или даже побывали внутри них, нет никого, кто бы упоминал о каких-то буквенных надписях. Наоборот, все дружно утверждают, что знаки, которые они видели, являются пиктограммами или иероглифами, чем-то похожими на египетские!.. Большинство исследователей таинственных надписей обращают внимание на сходство использованных в них символов с буквами или символами самых древних народов Земли. Тем же сходством с пиктограммами отличаются и таинственные следы на полях.

   Но борьба на уничтожение между двумя идеологиями, как известно, продолжается борьбой за умы. Победитель стремится стереть любую память очевидцев и случайных свидетелей о чем-либо положительном, связанном с поверженным противником. И здесь идут в ход все способы: от очернения этого противника и его идеологии до полного переписывания истории. На постсоветском пространстве, к сожалению, это знакомо... Более того, непосредственно в самом мифе о Вавилонской башне громадный промежуток времени (по оценкам, – не менее 5 тысяч лет) сжат до весьма кратковременного одноразового действия – строительства башни... А теперь о двух принципиально разных принципах функционирования психики человека. Фонетическая основа письменности требу­ет включения, прежде всего, того механизма мышления, который связан «линейной логикой», устная речь в этом случае требует операций анализа (разложения на составные звуки) и синтеза (восстановления смыслового единства последовательности звуков). Совсем иная картина с пиктограммами и иероглифами, построенными на смысловой базовой осно­ве. Каждый символ здесь уже несет в себе некий образ (смысл), посему от человека требуется задействования, в первую очередь, образного мышления, логика которого нелинейна и неаналитична, а синтетически ассоциативна. У человека за эти два типа мышления отвечают даже два разных полушария мозга! Как показывают многочисленные исследования, логическое (однозначное) сознание – наиболее позднее приобретение человека в его эволюции. Психолингвистами установлено, что такие «топиковые» структуры более естественны для человеческого сознания. Более того, есть такие слои населения, которые, сами того не подозревая, вообще не пользуются литературной нормой и говорят только «топиками». Но механизм образного мышления чрезвычайно важен для телепатии – передачи и восприятия информации при непрямом контакте (как по описаниям, так и по своим внешним проявлениям), осуществляемом на основе именно образно-ассоциатив­ного механизма сознания (есть версия, что до Вавилонского столпотворения в общении людей в определенной степени участвовала и телепатия).

   За последние несколько сотен лет ситуация с языковым общением кардинально изменилась. Значительное увеличение численности населения планеты, резкое развитие транспортных технологий в ходе научно-технического прогресса и, как следствие, сокраще­ние расстояний между народами разных регионов и пр. резко усилили необходи­мость обеспечения эффективного механизма коммуникации разноязычных народов. И отсутствие единой понятной всем письменности стало уже проблемой. И проблемой немалой!.. Как известно, попытка искусственно построить некий единый язык – эсперанто – была тупиковой... Теперь можно увидеть зримые проявления стихийно формирующейся новой единой письменности человечества... пиктографо-иероглифической!!! И яркий пример тому – язык компьютерной эры. Парадоксально, но мир компьютеров повторил эволюцию семантики в обратном направлении: письменность породила графику. И так происходит в любой сфере, где требуется обеспечить взаимопонимание, передачу информации и скоординированность действий людей, говорящих на разных языках. Причем, процесс начался еще задолго до бума пиктограмм последних десятилетий (нотная грамота, стенография, азбука Морзе и т.п.). Аналогичную картину (хоть и менее отчетливо) можно наблюдать в сфере научного познания. Особенно в сфере естественных наук, где практически все формулы построены на принципах иероглифической смысловой (!) письмен­ности!!! Даже то, что в этих формулах в качестве базовых элементов-знаков широко используются буквы алфавитов, ничуть не меняет иероглифического принципа формульной письменности. Итак, чем на более передовые рубежи выходит наука, чем мощнее ее развитие, тем острее ее потребность в унифицированном едином языке. На пути ко все более высокому знанию (знанию богов!), позволившему нам уже преодолеть земную ограниченность и выйти в космос (добраться до сфер небожителей!), мы уже давно возобновили строительство Вавилонской башни!!! И, похоже, без «языка богов», т.е. без пиктографо-иероглифической письменности, нам путь закрыт». (Продолжение следует).